художник в повседневной суете метель то расхрабрится то утихнет подолом поднимая павший снег меняет смысл следов смеется в лицах капотами машин заиндевев шуруя наледь хвоей бойких щеток буксуя в каше рыхлой колеи водители тревожат трансы веток ругая белый занавес зимы шаг тонет оставляя ненадолго за тихим ходоком неровный след на бровке комья жмутся грузной холкой напоминая рыхлый стоунхедж рассыпанный давно до оснований сквозь грани кохинура и любви меняя платье мести от дианы на старенький халатик и угли нехитрым макияжем из провинций фантом до перекрестка проводив пока добро зеленый не покажет мечтающим пропасть в тепле мальдив неважно что в раскладе карта ляжет поземкой слов забытых обещаний срывая встречи корками прощаний не подарив ключам замочных скважин сознания скупые миражи
а утром скрип фальцетами петель и на экран упавшая метель
Немного знаю о конфессиональных терках современных направлений между разрабами и лингвистами. Ни по какую сторону этого не нахожусь. Программный код, как и другие языки (семиотику) осваивать отказался сознательно. Хватит следить. Но имея некоторый опыт работы с текстами, все чаще замечаю, что отношение к филологам стало напоминать обыденное отношение к ментам. Пока в них есть нужда - они еще как-то котируются, как только слово в пику, или вообще нейтрально, они как мусор под ногами. Это уже привычно...Филолог работает не с человеком. С текстом, кто этой фатальной разницы не понимает, проваливается в свою бездну эго.
не тревожу ни лопаты ни скребки снег упал и пусть себе лежит мало ли а вдруг потом приспичит плакать настоящим в этом или следующем году может быть три веточки сорвете снегом занесенные домой в банку с медленной водой окунете и начнете ждать ранней зелени с побегов сентября августа и октября конечно всех не перечислить датых дат три сестры в хлыстах ветвей и я той четвертой птицею асфальтной где то снится яме оркестровой ветреный дуэт валторны с альтом от ступеньки дружбы до любви порога очень длинная змеистая дорога вот и год тигровый поугас может и сорвете только не на этот раз...
это раньше дул ветер туда где холод тепло не любит теперь он рядовой флюгера куда покажет туда и рванет так улыбаюсь читая про угнанные машины хотел бы увидеть лицо того кто действительно угоняет кузов радиаторы бамперы багажники а не воздух в шинах да забудут имя твое робин гуд почивший в слове где искать не найти давным давно ни тепла ни любви ни моря все как арал выпили или выпилили цифровые технологии да нет их родители
череда машин спешит по трассе так секунд пятнадцать и ездок три минуты до хваленой мессы цифры открывающей поток новых правил игр и даже игрищ двойка черным лебедем проплыв половину выпустит восьмерки лапами махая снежных ив вот нули четверка незнакомых как зрачки браслета на руке ноль шагов и столько же от дома в эту ночь пропавшую во мне фонарями сепий бесконечных маслом на асфальте под землей ветром где слова как флаг на рее лидами прощания с собой прошлым
кто карты прошлого сдает крупье ли или старый шулер комбайн машины воздух греет ковер на пыль исходит постепенно окно как гончая бежит и только стекла на столе было одно разбилось стало два жмут объектива прежний скилл самозабвенно отражаясь в слове как серебро в фотобумаге где еще не было беды линяют пиками тузы и дамы им не в состоянии помочь и масть продлить дороги суть сливая постаканно
кормлю глаза картинами руин они как плотоядная минога хоть знают тайну группы сплин но в снеге ищут снег в песке песок а в слове мерч чужих шагов печальных как уход от бога когда здесь больше некуда идти
коротким заревом закатится заря в сквозные щели окон и с порога от снега отряхнув пустые ноги захочется еще раз рассказать о том что время можно повернуть назад поломанное склеить сшить собрать и только битая душа как девочка невеста недотрога на правду выключает взгляд включая проповедь скучающего блогера привыкшего за слово получать не бумеранг событий взятых под крипту а лайки как заначки олова меняющего кофе на винду чтоб снег боялся слова
когда я в сны твои нечаянно войду разбитое корыто превратится в подаренную осенью дорогу которая не к дому приведет а к прошлому отобранному творогом свернувшегося млечного пути уставшей коброй
градусник безбожно лжет и не только он петушиные холмы сугробов закрывают бровок окоем в воздухе хрусталь и гоби стылого песка синонимом тепла старые ухоженные строфы вот и снова осень потекла по зиме листок помятый вырванный с блокнота новым файлом заиграл
тот новый год как солнце в янтаре окаменело и живицей охры живет картинками в пластическом окне из плазмы моников и иглами от сосен разрывы пряж малиновых гирлянд и стог бенгальских взорванный в кастрюле напоминают мне то доги вальс то амстердама ветреные дуги оставленные красным фонорям где мысль по бездорожию бежала беж кожи обдирая по углам шесть лет не вынимаю жало твоей последней рукописи
на горизонте старый новый год он тоже медом времени помечен давно утратил акции злой слот из лего бритв фантомно безопасных и только дата имя и число еще гуляют рыбками разлуки где оставались дни сливая руки под кранами живицей бывших слов
так замолчишь как будто нечего сказать и страшно воздух накалять словами сломался ключ на скользких поворотах бородкой снес начало оно теперь пустым и беззащитным дрожит собакой на морозе стекает оловом из материнских плат в начале было в начале и осталось и холодно как в марте где раньше столовался новый год
площадь пуста редкие швы на брусчатке уставших камней помнят шаги или нет тайне цвета неважно красный красивый уродство остаться собой шанс без восхищений вояжа восторгов а значит вне новостных спекулянтов и чьих то идей
там не вангует ни время ни мысленный смог площадь безмолвий пуста фейерверков не знает в будни ли или в плену летаргий новогодних прячется в старых альбомах забывших тепло в снимках еще черно белых шаги бережет от красоты сострадания новых дорог и людей
ведешь игру похожую на слалом то лыжи роли в жанре не сошлись то спуск подъем сожмет до тесной боли то кольца палок в дрифте поломались итог один целуя мордой снег почувствовать озноб колючих правил написанных когда то на луне без права изменять на колее низины гор на призраки вокзалов чужой игры на тонком волоске где скорость ветра только показалась
стиральная машинка за стеной соседской то фонит то замолкает как будто звуки призрачный прибой на лодочке эфира по волне созвучий голой дранки и сугробов по времени из прошлого катает навалов петушиных хохолки подрезали машинам путь подъезда и комья снега грязного вершинами не только тихий шаг но даже звук к дрожанию оконного стекла назло всем непрявленным ветрам на пушечные выстрелы салютов собачьим страхом к прорезям окна не могут и не подпускают звук тоже не материя как свет оттенки старых снимков папарацци минуя все каналы ранга рацио он ищет слов тепла привычный след а там внутри потом преображается миксуя тени марса и венеры на фресках экзотических планет открытых но не пойманных астралом стиралок обнуливших краски слов
в городе смог в мелкой дисперсии запахи кухонь вокзала машин персы людей дробно спешат на работу сколь ни увидешь округ все равно ты один смог или нет выждать паузу сдав эпилогу старой истории камушки льдин как аванс расставаний
псина уснула не на ковре самолете на старом диване прошлого где еще были живые слова скоро рассеется дыма туман и молчанья сова крылья расправив на ветку сосны опадет чтобы вернуть тишину пустоте перьями строк о полетах в оставленный край где ни дорог ни слепых ожиданий тонко и колко звучащее с неба прощай на разговор снова смелости ей не хватило
в городе смог в мелкой дисперсии запахи кухонь вокзала машин персы людей дробно спешат на работу сколь ни увидешь округ все равно ты один смог или нет выждать паузу сдав эпилогу старой истории камушки льдин как аванс расставаний
псина уснула не на ковре самолете на старом диване прошлого где еще были живые слова скоро рассеется дыма туман и молчанья сова крылья расправив на ветку сосны опадет чтобы вернуть тишину пустоте перьями строк о полетах в оставленный край где ни дорог ни слепых ожиданий тонко и колко звучащее с неба прощай на разговор снова смелости ей не хватило
черты лица о многом говорят но сказка про обложку устарела и смысл страниц уже не листопад осенней падали под лунные пределы застыл в руке наполненный бокал напротив море и песка нирвана и ранних отчуждений седина не обязательно плохая карма так метка серебра обрыва связи по ней бегут непокоренные лучи волной прилив изменчивые стразы у ног рассыпал брызгами а пыль осядет и обратно улетит шаг топкий до касания укрыв воспоминаниями о морской звезде в шипах ее распластанных лучей и рабице вечерней ряби глади черты лица прощаньем растворяя
первые уроки и шаги жизни взрослой обмеление морем розовые сны уже ушли пробами зачатия из боли серый город дальний гарнизон лего одинаковых казарм общежитская общений грязь мало общего с обычными словами пятится испуганный балхаш медью слез с ракетами флиртуя то грибы ползут семипалатинские то опять ракеты байконурят в комнате разбитое окно запах сигаретный и соляры первое коротких замыканий дно билет военный лейтенантский красной книжкой с родиной другой жжет лучами старую подвздошку ей то еще дышится а море у арала чайное как ложка
если долго смотреть на желтую плашку при быстрой смене угла зрения на молочном неоне она оставляет сиреневый след классика через время проходит не изменившись остаются стальные конструкты тем любовь время ненависть семья смерть из этих балок создаются сюжеты апгрейдов для детей замороженных янтарем восприятий поколений слово уже не нежит бьет скорее чаще и чаще и снегурочка в бассейне мне кичем уже не кажется
время бьет ключами эвтаназий незаметно человек на остановке кажется живым а на самом деле зазеркалий сытые проказы раунды публичных звездных войн баттлами гастролями мешают или помогают сделать кровь не похожей на арканы кумача или на закаты в неглиже жесть уже давно то дым то пепел ноги на чужом веретене
мальчик с неулыбчивым лицом грязью отношений свальных связей ломками и вечным похмелом в пятнах прячет дурочку любовь пока церковь не успела сглазить луч один ни батальонов прессы ни кумиров улей или рой ни окопов сайтов ни известий падающих крошкой прямо в ноги льется с вены утренней звездой где то пошлой где то странной песней солнце матерится но восходит над его оставленной страной
вот часы они показывают время которого нет это твои часы я при них адъютант прошлого кручу головку ручного завода и кажется они пробуют втиснуться в день пока я на них смотрю
а ты помнишь о них в лете где не посевы а покосы и стерхи опять летают
на дартинге луны судьба мишень а целятся и близкие и злые враг не заметен солнца вермишель из сита дня то льется то лишь метит обычной слабости живое полотно но кто то съел луны запретный плод и так сифонит с неба что слова не просыхают от забот чат ботом джипити отбрасывая тень собрания живых клавиатур
Война - обжигающий взгляд пули Война - нет хлеба, пикули Война - голод, холод и мрак Война - черный чай да барак Война - смерть гражданских и взрывы Война - ран гнилые нарывы Война - порок мародерства и глума Война - ни заводов, ни бума Война - отсутствие денег и терминалов Война - всхлипы женские из подвалов Война - это фобии, страхи В войну плевать на рубахи.
пестреющая лента новостей мешая суициды и обстрелы с инфляцией и ростом цен похожа на плоды пустой омелы проросшие осыпанностью стен наевшись информации без слова в котором мысли сгустки старых красок то порошковых то эмульсионных под вечер хочется пропасть героем сказки все чаще дураком все реже человеком орел и решка кружат лист дубовый чужим позвякиванием цента под столом и ты уже не просто биомасса а дата центр из галерей видеокарт с асфальтно тонирОванным лицом
не на ночное и звездное нравится смотреть на нарисованное небо по крайней мере это ближе к правде прошлой липовой радости было слишком много так что до сих пор от нее изжога и тошнота подкатывает превращая связки в несуществующий кадык интересно если они в свое дневное небо буду смотреть долго долго столько сколько растет ребенок от первого зуба до первого шага увидят ли венеру расписанную цветными карандашами прошлого
на моем дневном звезд не видно потому что у меня был повод для асфальтных сказок которые сбывались в старом холодном гараже
не люблю ни тепла ни радости спасибо что ты это бережешь
распустит зимний сплин лучей восхода перья следами у двери вчерашние бычки еще не прожит сон без стука заходи в слова где боли драйв и степ из джема в волнах натянутой струны последнего рывка каршеринг на двоих без парашюта в снег любым из них сквозь явь или во сне по дырам тренажеров где из просвета лил кружав колючий снег входи без приглашений всегда как прежде город лишь тот что медным тазом вселен в твоей звезде погасшей ненароком пристрелкой из вестей ковшом на раструбе сапог где быль как самовар то чаем то ожогом играется в меня тобой
на рекламных плашках поэкранно снег почти сиреневый лежит штопает простуженные драмы уникумом продолжая жить в поле смыслов смешанных семантик где пронырлив странный джипити чат зашитых временем карманов легкого труда без цифр и дат времени когда живое слово лилось на неон из чьих то судеб
плазменные млечные секунды на подвале слоя код жуют слешами из реплик комментариев обе стрелки на часах обычных закрутив в проводки жгут
слово и мелеет и томится в этой круговерти цифровой тают фотографий фон и лица в зимах сном метели и пургой нанятых спичрайтеров весны ждущих когда цвета пятилистник чье нибудь желание исполнит гроздь сирени наливая синькой под неспешный залп из майских молний
я не наполеон и покорять москву мне не хотелось так протаскивать сквозь дранку тела свет волглый старых мостовых вдыхать в метро привычный запах смеси из бетона и лепнины бродить по улочкам без встреч и расставаний считать шаги и еще думать о других в ней живших и оставшихся следами красивых слов грунтовкой ненаписанных картин под фонарями у арбата смотреть как грифельный мелок хватает тонкие черты перенося на чистый лист бумаги завидовать из неумений и скорей из нежеланий быть чем то большим чем простой прохожий у отражений праги или лавки антикварной калининский в потоке лиц на ожиданье покупать в обычной остановке видя сюжеты будущих картинок которые потом пришли похожие на сход лавины за жажду слова и любви и неумения их так соединить чтоб для чужих и окон не осталось
на побережье леты битое стекло и убежавшие с шкафов скелеты столица моя в прошлом там живая не фантом осталась островом елены с обоями и мышьяком пронырливых хвостатых тварей не пойманных ни цепью золотой ни дубом ни котом ученым
Публикация комментариев и создание новых тем на форуме Адвего для текущего аккаунта ограничено. Подробная информация и связь с администрацией: https://advego.com/v2/support/ban/forum/1186
