Дышло

Взял себя в руки, хватит ленится, была уже придумана развязка и дописал сегодня этот рифмованный рассказик, 2400 знаков, чуть больше половины того, что было уже написано. Он рифмованный на украинском языке, чтобы не бегать в переводчик снизу подклеил не рифмованный перевод, немного его подкорректировав перед этим.
______________________________ ______________________________ ______________________________ _________

Дишло

Бог зна, як так вийшло, та недільного вечора Петро і Юрко загубили дишло. Зранку хазяїн колгоспу «Ми ненавмисно» чекає на три дупи й один хвіст, конячий звісно. Мали поїхати на великий базар торгувати мукою, чи вже не поїдуть махнувши рукою. Питання відкрите, а поки що в Петрика обличчя розбите. З'ясувавши обставини, прикрі по суті, Юрко дав Петру копняка, звинувативши його у барижній муті.

— Юрко, та ти що, я б ніколи! Сто років не бачив Миколи.

Тут маємо дещо сказати, Микола був хлопець «ні дати, ні взяти» скотина. Заробляв скупкою та перепродажем чужого майна, ну, типу, розумна людина. Шукає безхатьків, пияк та дурних і купує за безцінь речей золотих. Та має підходи до багатих панів, яким продає ці манатки з широких ланів.

— Ти, Петре, в очі мої подивись. На біблії, дурню, мені поклянись!
— Та ось тобі хрест і свят, свят, свят. Останнє, що збув, то своїх поросят.
— Ну, добре. Готуй вже свій чай. За кров з носа мені вибачай. Бог зна, як так вийшло… Після вечері підемо шукати дишло.

Кожен знає, хто мав якусь справу з Петром, зазвичай вечеря буває з вином. Картопелька з м’ясом, галушки, сметана. Та пика червона і сита і п’яна.

Наїлись добряче, хтось люльку дістав.

— Тьох, тьох-тьох, — мов той соловейко, Юрко заспівав, — Ти ось, що мені розкажи, Остап хитромордий заходив чи ні? Здається я бачив, як він із кумою у наше подвір’я вернув головою. Очатами вузькими зиркав на дишло, ручатами липкими чень поцупити вийшло?
— Та куди там Остапу, з його то мізками. Довіриш доглядати за срібними мисками, буде дивитись аж поки дірку не прогляне, а срібла не вбачить — молоде та дурне.
— Ну, добре. План маю для тебе Петро. Ти ж не одружений? Блукаєш по світу сумний, як П'єро. Але не хвилюйся, Мальвіна зарадить тобі і дишло у посаг віддасть й рушники.
— Це ти за мішок запашної муки ладен друга на вічні страждання оті обректи?
— Які там страждання! На мене хоча б подивись, хіба я страждаю, хіба я реву?! А дружину я маю і онуків чекаю, може ще й доживу. І ти доживеш, якщо дишло знайдеш. Як вірний товарищ і вищий за зростом, кажу тобі Петре, вже міркую над тостом. Костюм одягай, хоч би й з-під палки, йдемо до Наталки.
— Притримай-но хлопче борзих коней. Бо розігнався, як моторний Еней. Давай-но ще чарку, не роздмухуй нам сварку. Знайдемо кращій ніж цей варіант. Та не збирай нам у шлях провіант.
— Як знаєш, П'єро. З розумного птаха я вирвав перо і синім чорнилом та от тим от пером пишу план порятунку, при повному шлунку! У батька Наталки конюшня, візки і дишло знайдеться, повір же мені. Візьмемо вперед своє дишло, як посаг, бо без дишла нам зранку хіба що на потяг.

Пили багато і сперечалися. Чубились трохи, землею вмивалися, про горілку забули і здається заснули. Ранок настав, сонце, коси повісивши, на ноги всіх підійма, крім Петра і Юрка. Далі по суті і дуже стисло, хазяїн колгоспу «Ми ненавмисно» прийшов до Петра і гатить по паркану, да так що вода розліта зі стакану! Чи то не вода, а горілка летить, що на столі за парканом стоїть…

— Ну що ледацюги, бридкі ви хапуги, не шановні добродії, облізлі папуги! Може поїдемо?! Піддайте потуги! А ну покажіться бісові діти! Коняка запряжена у чуже дишло, куди примудрилися наше подіти?!

З-під столу, ховаючи очі додолу, Петро і Юрко виліза та десь у похмільній промові наввипередки звинувачуючи когось у змові, помітили дишло, коня і воза…

— Пане, пробачте за нашу зухвалість, та дишло міняли ми з вами давно, мабуть ви забули, та чи не все одно? Давайте вже їхати, шлях наш далекий, — штурхає Юрко Петра крилом, як той лелека.
— Так, так пане, міняли весною, ще тою яка була перед тою… Давайте вже їхати, бо пізно панове, — сідая на воза сказало обличчя Петрове.

Ось мабуть і все, так здавалося трохи, бо вони поскакали, як собачі блохи. Забрати муку прямують на млин, аж раптом жабка травою та під тин. Біля тина калина, а за нею верба, біля неї стоїть молода, Петрику-візнику махає рукою, груди щастям налиті і прикриті косою…

______________________________ ______________________________ ________________________

Дышло

Бог знает, как так получилось, но воскресным вечером Петр и Юрко потеряли дышло. Утром хозяин колхоза «Мы нечаянно» ждет три задницы и один хвост, лошадиный, конечно. Должны были поехать на большой базар торговать мукой, или уже не поедут махнув рукой. Вопрос открытый, а пока у Петеньки лицо разбито. Выяснив обстоятельства, досадные, Юрка дал Петьке под зад, обвинив его в барыжной муте.

— Юрка, да ты что, я бы никогда! Сто лет не видел Николая.

Здесь надо кое-что сказать, Николай был парень «ни дать, ни взять» скотина. Зарабатывал скупкой и перепродажей чужого имущества, ну типа, умный человек. Ищет бездомных, пьяниц и глупых и покупает за бесценок вещей золотых. Имеет подходы к богатым господам, которым продает эти манатки из широких полей.

– Ты, Петр, в глаза мои посмотри. На библии, дурак, мне поклянись!
— Вот тебе крест и свят, свят, свят. Последнее, что сбыл, это своих поросят.
- Ну ладно. Готовь уже свой чай. За кровь из носа меня извини. Бог знает, как так получилось… После ужина пойдем искать дышло.

Каждый знает, кто имел какое-то дело с Петром, обычно ужин бывает с вином. Картофелька с мясом, галушки, сметана. И рожа красная и сытая и пьяная.

Наелись изрядно, кто-то трубку достал.

— Тёх, тёх-тёх, — словно соловей, Юрка запел, — Ты вот, что мне расскажи, Остап хитромордый заходил или нет? Кажется, я видел, как он с кумой в наш двор повернул головой. Глазками узкими глядел на дышло, ручатыми липкими мож и своровать вышло?
— Да куда там Остапу, с его-то мозгами. Доверишь ухаживать за серебряными мисками, будет смотреть, пока дыру не просмотрит, а серебра не увидит — молодое и глупое.
- Ну ладно. План имею для тебя Петр. Ты же не женат? Бродишь по миру грустный, как Пьеро. Но не волнуйся, Мальвина поможет тебе и дышло в приданое отдаст и полотенца.
— Это ты за мешок душистой муки готов друга на вечные страдания обречь?
- Какие там страдания! На меня хотя бы посмотри, разве я страдаю, разве я реву?! А жена у меня есть и внуков жду, может еще и доживу. И ты доживешь, если дышло найдешь. Как верный товарищ и выше по росту, говорю тебе Петр, уже размышляю над тостом. Костюм одевай, хоть и из-под палки, идем к Наталке.
— Придержи-ка парень лошадей. Ибо разогнался, как проворный Эней. Давай еще рюмку, не раздувай нам ссору. Найдем лучше этого вариант. Да не собирай нам в путь провиант.
– Как знаешь, Пьеро. Из умной птицы я вырвал перо и синими чернилами и вот тем вот пером пишу план спасения, при полном желудке! У отца Наталки конюшня, телеги и дышло найдется, поверь же мне. Возьмем вперед свое дышло, как приданое, потому что без дышла нам с утра разве что на поезд.

Пили много и спорили. Чубились немного, землей умывались, о водке забыли и кажется заснули. Утро наступило, солнце, косы повесив, на ноги всех поднимет, кроме Петра и Юрка. Дальше по сути и очень сжато, хозяин колхоза «Мы нечаянно» пришел к Петру и барабанит по забору, да так что вода разлеталась из стакана! Или то не вода, а водка летит, что на столе за забором стоит...

— Ну что лентяи, гадкие вы хапуги, не уважаемые господа, облезлые попугаи! Может, поедем?! Поддайте потуги! А ну покажитесь черта дети! Лошадь запряжена в чужое дышло, куда умудрились наше деть?!

Из-под стола, пряча глаза наземь, Петр и Юрка вылезли и где-то в похмельной речи наперегонки обвиняя кого-то в заговоре, заметили дышло, коня и телегу…

— Пан, простите за нашу дерзость, но дышло меняли мы с вами давно, наверное, вы забыли, но не все ли равно? Давайте уж ехать, путь наш далекий, — толкает Юрка Петра крылом, как аист.
— Да, так пан, меняли весной, еще той, которая была перед той… Давайте уже ехать, потому что поздно господа, — садясь на телегу, сказало лицо Петрово.

Вот пожалуй и все, так казалось немного, потому что они поскакали, как собачьи блохи. Забрать муку направляются на мельницу, вдруг лягушка травой под плетень. Возле плетня калина, а за ней верба, возле нее стоит молодая, Петьке-извозчику машет рукой, грудь счастьем налита и прикрыта косой…