Откусанный фрукт / #49 / Sharakabaraka

— Ну, с добрым утром, — это была первая фраза, которую я услышал, едва разлепив свои опухшие веки. Фраза, которая не предвещала ничего хорошего.

Я не понимал откуда доносился звук, и кто говорил. Изображение никак не хотело становиться четким, оно фокусировалось на миг, а затем опять стремилось спрят
ать окружающий мир под пелену тумана. Мне с трудом удалось согнуть ватные руки и протереть глаза, но это не слишком помогло.
— Что, не очень ощущения? Так и думал, что не понравится, — опять откуда-то раздался голос, но теперь я хотя бы смог идентифицировать его. Это был долбанный Никон.

Мы познакомились вчера. Время было позднее, я сидел в машине около Макдональдса и ждал друга, ушедшего в сортир (не мог сходить в кусты!). Странный долговязый парнишка стоял у входа и пристально осматривал всех входивших и выходивших из дверей людей. Как-то так получилось, что я сразу обратил на него внимание: «Чего он тут трется?» Явно то ли наркоман, то ли мелкий воришка. Если бы его интересовала мелочь, еда или сигарета, то он хотя бы пытался заговорить с кем-то, но он тупо торчал рядом с мусоркой и пялился на прохожих. Настроение у меня было хреновым, очень хотелось сорваться на ком-нибудь, а этот дрищ был идеальной жертвой. Я вальяжно вышел из тачки, громко хлопнул дверью (благо жалеть там нечего), направился прямиком к нему и встал рядом. Но он даже не взглянул в мою сторону, чем еще больше взбесил меня.

— Слышь, сиги не найдется? — намеренно громко и злобно спросил я, чтобы переключить внимание этого оборзевшего.
Я рассчитывал, что парень дернется от неожиданности, но произошло совсем другое. Он как будто вынырнул из своего мира, медленно повернулся, и стал оценивающе осматривать меня с головы до пят.
— Че ты пялишься… — начал было я, однако в этот момент он молниеносно достал из кармана жестянку с надписью Mackintosh, открыл ее и протянул мне, сделав при этом такой приветливый вид, как будто мы были закадычными друзьями.
— Хера себе, — вырвалось у меня. — Мажор что ли?
— Вроде того, — без капли смущения ответил мне доходяга. Его тон и многозначительный взгляд мне совершенно не понравились. — А у тебя туго с деньгами? Мы могли бы друг другу помочь.
— Чего ты сказал? — я вырвал у него из рук пачку и с секундным промедлением запихнул себе во внутренний карман ветровки (сначала подумал эффектно швырнуть ее, но потом здравый смысл преобладал). — Сейчас я тебе так помогу. Давай, руки в ноги и вали, а не то придется прокатиться!
— Прокатиться? — придурковато поинтересовался он. — А куда?
— Туда, где тебе точно не понравится, — оскалился я.
В этот момент из дверей Мака вышел Славик, увидел меня, и подошел, хмуря брови.
— Че такое? — немного помешкавшись, впрягся он. — Кто-то нарывается?
— Да вот этот ублюдок, похоже, прокатиться с нами хочет, — я ухмыльнулся и сплюнул в сторону голубка.
— Угу. Сначала засомневался, но теперь решено — ты мне нравишься! И друг у тебя ничего, — весело проговорил новый знакомый и, плавно обогнув меня, двинулся к машине. — Хотя тебе-то, наверное, такое не понравится.
— Гей что ли? Какой-то он вообще долбанутый, — обратился ко мне приятель.
— Похрен. Поехали, зафигачим ему в зад биту.

Мы пошли к тачке, где нас спокойно ждал этот парниша. Безусловно, меня насторожила его покорность. «Неужто ни черта не понимает?», — подумал я, но меня уже было не остановить. «Херовое место ты выбрал, дибилушка. Благодари ребят из Мака, которые с прошлой недели так и не починили свою разбитую камеру».

Хлопнули двери, и мы покатились на окраину города: я знал отличное место, где нас бы ни за что не потревожили случайные свидетели. Славон сел на заднее рядом с «этим», чтобы тот ничего не учудил.

— И как такого сладенького зовут? — подтрунивал кореш.
— Никон, — все также невозмутимо отвечал дрищ.
— Ха, умора! Ты слышал, Гарыныч? Никон! Твой папаша любил фоткаться что ли?
— Был же такой Патриарх. Мама у меня просто очень набожная.
— Серьезно? — не унимался Славик. — Вот ей сюрприз-то небось был, когда узнала, что родила геюгу.

Так мы глумились и ржали над ним всю дорогу, а он и не рыпался. Выйдя по приезде на пустырь (уже совсем стемнело, мы оставили фары включенными), я самую малость потолкал паренька, чтоб у него не был такой малохольный вид. Рожа в крови смотрелась куда более презентабельней.

— Ща, сгоняю туда, выберу что потолще, — сообщил мне кореш и побежал к куче наваленного неподалеку мусора.

Я повернулся, посмотрел ему вслед и… Всё. Ничего больше не помню.

— Ах ты, сраный ублюдок, — простонал я. — Ур-р-рою, когда встану.

И тут пришло осознание того, что я не могу встать. Не потому что у меня что-то болит, а потому что я не чувствовал своих ног. Совсем.

— Какого черта происходит?! — взвыл мой голос так, что я сам его не узнал.
— Скажи мне, пожалуйста, — вкрадчивым голосом произнес мой похититель, — ты знаешь что-нибудь об эпидуральной анестезии?
— Ты что, трахнул меня? А? Говори, ублюдина. Я же тебя убью! — у меня была истерика.
— Это действительно единственное, чего ты боишься?

Фраза прозвучала настолько загадочно, что заставила меня заткнуться и задуматься над ней. «Что может быть хуже? На мне простыня? Он же не мог отрезать мне ноги? Тут явно не операционная». К тому моменту зрение понемногу начало возвращаться: предметы все еще были размыты, но уже приобрели очертания. Это была какая-то квартира. Возможно заброшенная, потому что меня трясло от холода и здесь жутко воняло сыростью.

Пока я соображал, что происходит, надо мной нависло улыбчивое лицо с разбитым носом. Лицо Никона.

— Я на самом деле хотел попрощаться. Нет-нет-нет, — перебил он мой вскрик и как мамочка погладил по волосам, — я не собираюсь убивать тебя. Этот выбор останется за тобой. Просто…
— Пошел к черту! Не смей трогать меня, — заорал я и постарался схватить его (руки еле слушались), но он отпрыгнул, и мне не удалось это сделать. — Я тебя из-под земли достану! Я из тебя всю душу вытрясу!
— Просто хотел передать тебе привет от Павлика, — коротко и жестко проговорил извращенец и пропал из поля моего зрения, а у меня в жилах застыла кровь. Через пару секунд я услышал хлопок двери.

Павлик был младшим братом Славона. У меня в голове всплыли воспоминания годичной давности. Той ночью я знатно нажрался и вообще мало, что о ней помню. Например, я не помню, как попал с его братишкой к ним домой. Там точно никого не было, мы рубились в комп. Потом вспоминаю о том, как в ходе игры увидел на мониторе LG дурацкую наклейку радужного яблока. Я фыркнул, что-то проворчал и только успел рывком содрать ее, как Павлик внезапно заорал: «Не трогай, урод, это подарок друга! Отдай!», а потом, мне показалось, как-то странно осекся. Да… Алкоголь, радуга, переклин. В общем я озверел от своей догадки. Помню, что провел с мальчонкой исправительную беседу. Ну, не совсем беседу. Пригрозил, что если не бросит эту затею, то весь город обо всем узнает, и тогда он хлебнет сладкой жизни. Мне казалось, что я все сделал правильно. Только вот через день его нашли в ванной с перерезанными венами. Говорили что-то про предсмертную записку, но потом вроде выяснилось, что это была байка.

Я наконец решился совершить то, чего подсознательно боялся с самого пробуждения: сдернул белую простыню, которая покрывала мое тело с ног до груди. Леденящий ужас. Его нет! Я приподнимаюсь на локтях, не веря своим глазам. Кровавый бинт, заклеенный пластырем. И надпись на паху, развернутая в мою сторону: «Think different».