Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково: будильник привычно дерёт горло. Ладонь размашисто бьёт по кнопкам. Сон неторопливо покидает стены бункера вместе с зевотой. На очередной цифре в тусклом календаре появляется крестик. Чайник усердно пыхтит, подпевая ворчанию древнего радио. Этот день не стал исключением, ведь запасы уже подходят к концу.
Сирена начала петь. Скрежет гермозатвора заглушал мысли. Аромат осени заполнил лёгкие. Сапоги привычно чавкали в это время года. Осторожность требовала осматривать здания. Дома разваливались под гнётом тяжёлого прошлого. Следы от пуль на стенах и неразорвавшиеся снаряды рассказывали о днях, когда Она была рядом, а горизонт не знал зарева ядерных бомб. Летом 20-го года всё изменилось.
„Я хочу персики…“ — неисполненное желание девушки, зудящее в голове невесть сколько лет, подтолкнуло мужчину идти дальше, пусть рюкзак уже и набит едой для кошек и собак.
Магазин. Двери разворотила ржавая колымага. Внутри царит разруха, последствия паники. Под ногами хрустнуло стекло. Кто-то взвёл курок. Мурашки сковали кожу. Дыхание сбилось, а руки сжались в кулаки. Перед его взором, во тьме, стоял подросток. Оружие дрожало в одной руке, мальчик бросил рюкзак и схватил рукоять револьвера. По полу покатилась банка с искомым.
„Я хочу их… принесёшь мне?“ — мысли облачены в нежность, но наполнены они неотвратимым желанием. Мышцы всего тела напряглись. Воздух покинул лёгкие. И он с наслаждением повиновался её приказу.
Прям представляю, как он размашисто долбит по будильнику спросонья. Вот эта деталь и сам факт наличия этого дерущего горло будильника в бункере не позволили проникнуться атмосферой с самого начала.
Рассказ гипнотизирует, но если щелкнуть пальцами, то иллюзия развеется, и всё будет выглядеть не так радужно. Язык неплохой, но согласен с кремовым другом до меня: однообразные конструкции удручают. Выглядит так, словно рассказчика заклинило.
Если ГГ всё это время искал персики для умершей любимой и умер в конце, наконец найдя их, то это слишком наивно-поэтично для меня. Такой объём прочувствовать всю его мотивацию и боль не дал.
Она с большой буквы - невообразимая пошлость. Как и пафос типа "Перед его взором, во тьме, стоял подросток".
Постапокалипсис - это ужас, грязь и безнадёга, как в "Дороге", например. Там почти нет места сентиментальным глупостям. В этом нет ничего красивого и атмосферного, как и в настоящей войне. Так что я вот таким субтильным произведениям на эту тему не верю.
Постапокалипсис - это ужас, грязь и безнадёга, как в "Дороге", например. Там почти нет места сентиментальным глупостям.ЦитатаНу почему же? Люди всегда остаются людьми. То, что для вас - грязь и ужас, для кого-то - вполне привычная среда обитания.
И апокалипсис тут ничем не выделяется среди всех остальных времен. ВСЕГДА есть множество людей, которые живут еще хуже, чем главгерой сего рассказа.
Так что место сентиментальности есть всегда и везде. Всё от человека зависит. Кто-то сентиментален, кому-то эта черта характера совсем чужда. Всё как везде. Как вот и сейчас, например.
Публикация комментариев и создание новых тем на форуме Адвего для текущего аккаунта ограничено. Подробная информация и связь с администрацией: https://advego.com/v2/support/ban/forum/1186
